С 1925 по 1931 год поэт Эдуард Багрицкий жил в Кунцеве, под Москвой, в небольшом деревянном домике, окруженном густой зеленью деревьев. Е.Л.Дыко вспоминала: "Семья Эдуарда Георгиевича поселилась в моем доме. Жили они в отдельной квартирке. Обстановки не имели почти никакой. Эдуард Георгиевич ненавидел комоды, буфеты, статуи, загромождающие комнату. Стол, койка, несколько ящиков с книгами да с посудой – вот и все".

Е.Л.Дыко забыла об одном. В маленькой квартирке Багрицкого было много аквариумов; в них жили самцы-гурами, мальки барбуса, красивые черные моллиенизии–рыбки с золотыми точками глаз и верхними плавниками, напоминающими парус.

Багрицкий показывал их друзьям и рассказывал: "Подойду к аквариуму – идет мётка, гоняет самец самку, играют самцы, на водорослях блестят икринки. Опять сажусь работать". В одном из своих стихотворений он очень точно и образно описал нерест:

"Выходят самцы на бесшумный бой,
На бой за оплодотворенье.
Распахнуты жабры, плавник зубчат,
Обложены медью спины...
В любви молчат, в смерти молчат,
Молча падают в тину.
Идет молчаливая игра
Подкрадыванья и пляски...
И звездами от взмаха пера
Взлетает и путается икра
В зеленой и клейкой ряске..."

Описывая карпа, Багрицкий умеет заметить и "копейки чешуй", и золотой огонь у него на щеке, и обвисшие косые усы, и зрачки, вращающиеся в темном ободке. Недаром поэт Тарловский назвал Багрицкого "переводчиком с языка фауны на язык поэзии".

Однажды Багрицкий узнал о редких у нас в то время белых бойцовых рыбках. "Если бы ты знал, какие есть на свете бойцовые рыбы – белые, – восхищенно рассказывал он своему другу писателю и аквариумисту Якову Шведову.–Мы их еще не видали. Я решил достать их во что бы то ни стало".

В чайных Малайского архипелага любители азартных ощущений устраивали бои этих рыбок, заключали пари, какая победит. Выпускали самцов, и при слабом свете мерцающих ламп начиналось необыкновенное зрелище. Рыбки дрались яростно: уже через несколько минут их плавники превращались в лохмотья, летела чешуя.

Этих рыбок привезла в Европу немецкая экспедиция, и Багрицкий начал переписываться с немецкими ихтиологами. Наконец, рыбок завезли в Ленинград. Их продавали по бешеной цене–пятьдесят рублей за штуку, но Багрицкого это не остановило. "Я возьму в газете деньги под стихи",– сказал он Шведову. О привезенных им из Ленинграда рыбках пошли легенды. Посмотреть их съезжались не только кунцевские, но и московские любители.

Если Багрицкий узнавал, что кто-то едет за границу, он просил привезти редких рыбок. Он взволнованно рассказывал Толчанову об одном из своих знакомых: "Вы знаете, этот чудак только что вернулся из-за границы; не привез ни одной рыбы. Притащил какую-то чепуху... Фотоаппарат... Странный человек! Что ему стоило! Небольшой бы баллон, всего полведра воды..."

В 1931 году Багрицкий переехал в Москву. У него появились большие аквариумы с электрическими приборами для подогрева и моторчиками, подававшими воздух. В них плавали серо-голубые, бархатисто-черные, радужные рыбы, уроженцы теплых тропических топей Амазонки и Ганга.

Вскоре астма заперла поэта в четырех стенах квартиры. Друг его юности талантливый советский писатель Олеша писал: "Чем дальше, тем все меньше оставалось у него возможности двигаться, пространство вокруг него сужалось, увидеть мир он не мог. И эти аквариумы, которые стояли у него в комнате, были его океанами. Там плавали рыбы в освещенных прожекторами зеленоватых пространствах. Эти рыбы были похожи и на птиц, и на цветы, и на какие-то фантастические снаряды... Он видел путешествия, которых не мог совершить. Видел берега и воды недостижимых для него стран. Эти страны сами пришли к нему, потому что он был поэт и как поэт обладал волшебным свойством обобщать".

Багрицкий мог теперь только вспоминать о своей молодости в Одессе, о ловле знаменитых черноморских бычков и скумбрии. "В Одессе бычки двух видов, – вспоминал он, – Каменные – маленькие, пятнистые, плавники у них во все стороны, вырываются из рук, как воришки. Песчаные – малоподвижные одноцветные великаны..." Рассказывал он и о том, как выходил в море за скумбрией.

Багрицкий написал цикл романтических баллад о рыбаках. Это гимн их тяжелому опасному труду.

"Взойди апрельское солнце,
Солнце труда и простора!
Лодка просмолена, парус
Крепкой заштопан иглой".

Багрицкий описывает рыбаков, погибших во время бури в далеких плаваниях, призывает к отваге и смелости:

"Рыбак, ты не должен смотреть назад! Смотри на восток – вперед!"

Нередко в стихах на самые разнообразные темы он употребляет сравнения и метафоры из жизни рыб: "День идет серебряной трескою, ночь дельфином черным проплывает". Это очень пластичные, почти осязаемые образы.

Воспел Багрицкий и рыбоводов, простых и обычных людей, отдающих все силы служению Родине. К этим людям обращается он, поднимая вопрос о строительстве нового мира и о месте поэта в рабочем строю: "Механики, чекисты, рыбоводы! Я ваш товарищ, мы одной породы..."

Вся жизнь Багрицкого была "усилием, направленным на создание прекрасных вещей, усилием, постоянным, страстным, все разгорающимся",–писал И.Бабель. Поэтому мы бережно храним в памяти образ поэта и аквариумиста Эдуарда Багрицкого.