Вам никогда не приходило в голову выявить, в чем разница экспериментов биолога, ведущего работу с живой природой, и, скажем, физиков и химиков, экспериментирующих с природой неживой? А разница в том, что при работе с неодушевленным объектом экспериментатор в правильно поставленном опыте получает обычно те результаты, которые предполагает получить. Бывают, конечно, и неожиданности, но это в том случае, если экспериментатору не до конца известны свойства тех или иных веществ.

Другое дело - опыты с живыми организмами. Это уже не объекты, а субъекты эксперимента, и что они 'выдумают', что 'захотят' показать, почти всегда неизвестно.

Возьмем, к примеру, аптеронотов. Во всех зарубежных источниках, с которыми я ознакомился, утверждается, что эти рыбы берут только живой корм. О том же говорили мне и наши аквариумисты, освоившие их массовый развод. Да я и сам, наблюдая у себя дома за молодыми рыбами, пришел к тому же выводу.

Но в аквариумах происходят удивительные вещи: постепенно, от поколения к поколению, генерации рыб меняют многие свои привычки. В этой связи хочу рассказать о том. какую шутку сыграли со мной аптероноты.

Занятый своими делами, я не всегда мог вовремя обеспечить рыб мотылем. Сперва в холодильнике постоянно стояло блюдце, где под влажной тряпочкой сохранялся свежий мотыль для моих новоселов. Потом начались перебои с покупкой мотыля. Надо сказать, что остальное население аквариумов - сомы, многие харациновые, акантофтальмусы, гелостомы, косатки, скалярии - обходятся у меня без мотыля месяцами. Естественно, что аптероноты на сухие и концентрированные корма и внимания не обращали...

И вот однажды обитатели моих аквариумов получили на обед вареное куриное мясо. Смотрю, аптероноты, которым я все - таки купил мотыля и накануне сытно накормил, заинтересовались этой пищей и стали брать ее в рот - правда, тут же и выплевывали. А ведь раньше и вареное, и сырое скобленое мясо даже не замечали.

Назавтра даю всем рыбам в аквариуме сухие корма. Когда все наелись, бросаю мотыля. Теперь наедаются аптероноты. А на закуску снова угощаю курицей. Заинтересовались, хотя по раздутым бокам видно, что наелись. Берут куриное мясо, треплют, откусывают и не выплевывают...

А потом приучил их и к говяжьему мясу. Сегодня эти бывшие привереды берут практически любой корм. Даже сухую дафнию с поверхности собирают, плавают вверх брюшком и хватают ее. Но присущую им природную избирательность в пище не потеряли. Когда я бросаю сублимированный мотыль (а он тоже плавает на поверхности), они собирают его много быстрее, чем сухую дафнию.

Недавно я сравнил своих аптеронотов с теми, которые живут в аквариумах одного моего знакомого и питаются только мотылем. Оказалось, что отставания в росте нет. Еще много лет назад я постепенно приучал скалярий брать сухой корм 'Тетра'. А сегодня спокойно выращиваю подаренных мне молодых рыб совсем без мотыля, взрослые же годами живут на курином и говяжьем мясе, концентратах, сухой дафнии. И нормально нерестятся. Как знать, что со временем преподнесут аквариумные генерации дискусов? Только не надо злоупотреблять способностью рыб адаптироваться к кормам: ни мои скалярии, ни аптероноты не берут в рот даже крошки белого хлеба.

Но почему? Почему в расширении пищевой адаптации возникает некий непреодолимый барьер? Прежде чем ответить на этот вопрос, попробуем осмыслить, что же происходит в условиях аквариума. Начнем с того, что мы имеем дело не с одним, а сразу с тремя процессами. Первый - это индивидуальное научение отдельного организма. Оказавшись в непривычных условиях кормления, организм вынужден искать пути пополнения энергетических затрат на жизнедеятельность. И начинается знакомство с новыми, непривычными кормами. У разных особей одного и того же вида эта индивидуальная пластичность не одинакова: одни быстрее приспосабливаются, другие медленнее. Последних стимулирует пример более пластичных сородичей: увидев, что те едят непривычный корм, они тоже начинают его пробовать сначала выплевывают, а потом уже и заглатывают.

Второй процесс - пищевая адаптация рыб в условиях аквариума, гораздо более широкая, чем в природе. А третий процесс - это расширение наших знаний о биологической пластичности того или иного животного. Наши знания тоже ведь не стоят на месте, постепенно они пополняются, детализируются, объем их увеличивается.

Таким образом, то, что представлялось немыслимым для данного вида вчера, оказывается вполне приемлемым сегодня. Но непреодолимый барьер все равно сохраняется, что связано с принципиальными характеристиками вида, его местом в экологической системе, где он сформировался и функционирует.

В чем это проявляется? Возьмем того же аптеронота. На определенном этапе развития наших знаний об этой рыбе мы полагали, что она питается живыми подвижными кормами. Но это не совсем точно: аптеронот питается любыми животными кормами, которые находит, роясь в иле, в том числе и неподвижными (например, с успехом поедает спрятавшихся в раковины моллюсков, любые остатки животных). Поэтому он способен адаптироваться и к непривычным в природе аквариумным кормам, в том числе и к сухим, сублимированным. Но - до определенного предела: если в основе этих кормов лежит животный белок. То же и со скаляриями: в природе они сощипывают с растений неподвижно сидящих животных, но сами растения, растительный белок потреблять и усваивать не способны.

И обратный пример. Слепые пещерные рыбы охотно поедают в аквариумах все животные корма, но, питаясь только ими, они неспособны к размножению. Нерест возможен только тогда, когда в рацион добавляется растительная пища. Казалось бы, какие растения могут быть в темных пещерных водоемах? Оказывается, они там есть.

А вам, читатель, я предлагаю самим попытаться расширить представление о пищевой адаптации одной рыбки и связанным с нею поведением. По моим данным, дисковидный окунь - шейбенбарш потребляет только живые подвижные корма. Вялый погибший мотыль эти рыбки, за отсутствием живого, тоже хватают, но, как я заметил, такой корм вызывает у них расстройство пищеварения (это заметно по качеству экскрементов).

Попробуйте опровергнуть мои данные и расширить наши знания об этой рыбке. Только действуйте осторожно и постепенно, как я действовал с аптеронотами. Может быть, вам удастся пополнить объем наших знаний о пищевых потребностях и поведении дисковидного окуня.

А теперь вместе проведем такой опыт. Вы содержите стайку красных неонов и по причинам, в которые не будем вдаваться, кормите их исключительно сухими кормами сушеной дафнией или гаммарусом, концентратами типа 'Тетра' или отечественными. Ясно, что прежде всего у этих рыб должна быть определенная видовая адаптация - они должны принимать такую пищу и при отсутствии живых кормов нормально жить и развиваться.

У красных неонов такая способность есть. Они активно реагируют на сухой корм, дружно бросаются за ним к поверхности. Такое поведение - популяционная адаптация - характерно только для рыб вашего аквариума, другой любитель тех же красных неонов выкармливает живой дафнией, свежими мотылем и трубочником, а сухих кормов совершенно не применяет.

Это-то нам и нужно. Возьмем у него несколько рыбок и пустим в наш аквариум. А теперь, как обычно, покормим рыб. Что мы видим? Наши красные неоны дружно, как всегда, бросились хватать сухой корм. А новички совершенно на него не реагируют. Может быть, они сыты, наелись еще в том аквариуме, откуда мы их взяли?

Повторим кормление через сутки. И что? А то же самое: наши едят, новые равнодушны. Но теперь - то они явно голодны, почему же не реагируют на корм? Да потому что у них нет индивидуального адаптационного поведения в тех условиях, в которых они теперь оказались. Иначе говоря, они привыкли к живым кормам и 'не понимают' съедобность сухих. Тем более не приемлют хватание кормовых крупинок с поверхности красные неоны обычно держатся возле дна, там и кормятся.

Но волноваться, беспокоиться за новоселов не стоит. Как говорят, голод не тетка, через два - три дня, может быть, чуть позже, у рыб сформируется новое для них адаптационное поведение - взятие сухого корма с поверхности.

Посмотрим, как это происходит. Сначала новое индивидуальное поведение осваивает одна рыбка, потом две-три других, затем уже вся стайка новоселов. Бывает, впрочем, что почти все новоселы уже приобрели индивидуальное адаптационное поведение, характерное для нашей популяции красных неонов, а два-три упрямца все еще упорствуют, ходят возле дна и ждут живых кормов. Ничего, приобретут индивидуальный опыт и они. Причем возникновение индивидуального адаптационного поведения у новых рыб возникает тем быстрее, чем больше примеров они видят вокруг.

Поведение наших красных неонов позволяет быстрее пройти нужное научение новым рыбам. Если бы этих примеров не было, мы поместили бы новоселов в те же условия питания сухим кормом, но без привыкших к такому корму рыб. В этом случае процесс научения растянулся бы на неделю и более, но в конце концов у рыб постепенно сформировалось бы полезное для них поведение. Но могут быть и такие индивидуалы, которые дойдут в своем нежелании менять привычки до истощения. Что ж, здесь проявляется естественный отбор. В аквариумных условиях, хотя они и санаторные для наших рыб, тоже выживает только сильнейший, наиболее пластичный организм, способный быстро приспосабливаться к переменам и создавать новые индивидуальные формы адаптационного поведения.